103523 В предыдущей статье мы остановились на том, что единственный реальный долг государства – это долг в валюте, именно его необходимо отдавать, не прибегая к помощи печатного станка. Давайте посмотрим, как у нас происходит оборот валюты. Допустим, мы не берем в долг у наших заклятых друзей, а просто продаем им наше все. Естественно за деньги, естественно за доллары или евро, или юани не суть. В этом случае в страну устремляется поток иностранной валюты в форме выручки за проданные товары, т.е. эту валюту не нужно никому отдавать – она представляет собой чистые ПРАВА требования к государству ее эмитировавшему продать нам товары, производимые в этом государстве. Попав внутрь страны, валюта попадает на биржевые торги, где происходит перераспределение ее от тех, кому она не нужна к тем, кто готовится импортировать зарубежные товары. Импортер на полученную валюту скупает дешевые китайские подделки и продает здесь как оригинал чистой воды, наваривая на этом процент малый (за рубль купил, за три рубля продал на эти 2 процента и живем). Тут важно понимать, что поскольку китайцев мягко говоря дохрена и делать им особо нехрен, то стоимость рабочей силы там как бы сильно ниже, чем тут и поэтому товары производимые там получаются дешевле по себестоимости чем тут и поэтому даже, если добавить 2 процента перекупщику (бизнесмену), то по итогу получается, что их товары все равно дешевле, чем местные. Сие означает, что в условиях конкуренции в китайцами местное производство проиграет неравный бой, а следовательно завтра перекупщик притаранит оттуда товаров побольше, чем вчера (раз эти раскупили, то и новый объем схавают), а это в свою очередь значит, что ему понадобится побольше валюты. Действительно допустим курс 30 руб. за 1 долл., наш бизнесмен втарил 10 000 баксов и накупил на них товаров, продал с +2 процента получив за товары 900 тыс. руб., увидел, что вау как клево бизнес пошел и побежал на биржу втаривать баксы на фсе, уже по 31 руб., но выросший курс его не пугает, ведь все равно получается 29 тыс. баксов, на которые он побежит покупать китайские товары, чтобы снова наварить 2 процента и так далее. Все это в конечном итоге приведет к дичайшему спросу на валюту, которой будет не хватать. В условиях плавающего рыночного курса, такая тема не прокатывает, поскольку при росте спроса курс вздергивается и 2 процента навара влегкую превращаются в пшик. Но в той парадигме валютного коридора, в которой мы жили длительное время, курс стоит, плюс, идут иностранные кредиты, как результат импорт регулируется только спросом на этот самый импорт, а не валютными соотношениями, что не есть хорошо. В результате неравной схватки с китайцами местные товары теряют конкурентоспособность: фабрики, заводы закрываются, народ идет по домам. В условиях России 2000-х множество фабрик и заводов уже было закрыто после лихих 90-х, оставшиеся либо встроились в рынок, либо оказались в поддержке государства. Кроме того, нужно понимать, что описанная выше схема не приводила к мгновенному росту импорта, поскольку коммерсы наваривали таки не 2%, а поменьше, где-то 50-70, народ не обладал достаточной покупательской способностью, чтоб сметать следующую партию под ноль и поэтому приходилось довольствоваться теми объемами, которые раскупались. Кроме того, рост всех сырьевых товаров на мировых рынках приводил к возрождению заводов и фабрик ориентированных на экспорт нефти, газа, алюминия, никеля и т.д. Также, бум начался в сфере, которую импортировать невозможно – в строительстве. Долларовый поток при валютном коридоре уходил в квадратные метры в Москве и регионах, взвинчивал цены на жилье и коммерческие площади, нужные под торговлю китайскими подделками. Начала развиваться сфера услуг, единственным двигателем которой является лишнее бабло. Ведь если денег нет, то зачем мне пицца, да еще и с доставкой, я сейчас из холодильника зеленую колбасу достану, там же сыр с плесенью завалялся (не французский), батон покрошу и в духовку. Ну и сосед обещал с бутылочкой прийти, без нее есть реальный риск на лекарства больше потратить. В общем и целом оно как то так двигалось и драйверы были понятны. Сегодня осуществленный переход к плавающему курсу это совсем неплохо, в этом случае стоимость иностранной валюты определяется исходя из того а насколько она вообще нужна. Как мы уже выяснили у нас есть два потока: 1. Входящий поток по выручке от продажи товаров на экспорт, иностранных инвестиций, привлеченных внешних кредитов. 2. Исходящий поток по приобретению импорта, возврату иностранных инвестиций, гашению внешних кредитов с процентами. Для того, чтобы курс постоянно рос необходимо, чтобы исходящий поток постоянно превышал входящий, т.е. наблюдался реальный дефицит валюты (принципиально не будем рассматривать случай резкого роста денежной массы, потому что в этом случае растет все и экономика сваливается в гипер). Так вот ЕДИНСТВЕННЫМ драйвером в нормальных условиях, который может создать такой дефицит является ДОЛГ. Только по долгам есть четкое обязательство в определенный момент вернуть взятую ранее сумму с процентами, все остальное элементарно регулируется рынком и курсом. Однако, засада в том, что мы живем не в нормальных условиях. Чем нам это грозит и что из этого следует читайте в следующей статье. Заранее просим прощения, автору писать часто лень, поэтому возможно ожидание затянется.
Падает рубль, растет напряжение, в панике биржа, раздрай на торгах… Так и привыкнешь держать сбережения в самых надежных активах — в долгах. 103449 Много уже копий сломано на предмет государственного долга. В частности актуализировавшиеся экономические проблемы Южной Европы и самый яркий пример Греции, которая должна МВФ порядка 1,6 млрд. евро, подстегивают интерес к этим темам. Сегодня мы постараемся непредвзято разобраться в механизмах возникновения государственного долга, понять, а так ли страшен гигантский по номинальным значениям долг США и не такой гигантский долг греков. Прежде всего, начнем с истоков и подумаем, а существует ли вообще в природе государственный долг, кто здесь кредитор, а кто заемщик. Не спешите с ответом, прямой ответ в лоб, что кредитор здесь какой-либо фонд или частное лицо, а заемщик государство в корне неверен, по сути. Чтобы это понять, нужно задаться вопросом, а откуда у нашего фонда возникли деньги, которые он может дать в долг, как они образовались? Так мы приходим к механизму эмиссии денег, который на монопольном праве принадлежит государству. Итак, рассмотрим гипотетический пример, Минфину срочно нужны деньги на финансирование государственных обязательств, скажем 1 млрд. руб. Допустим, денег в экономике еще нет, в этом случае, Минфин первым делом идет в ЦБ и просит эмитировать этот самый 1 млрд. руб. под облигации федерального займа. В первой итерации проходит следующая сделка: 103448 Теперь у Минфина есть 1 млрд. руб., которые он может потратить, эти деньги уходят в экономику и расходятся по предприятиям, домохозяйствам и т.д. в целом они никуда не деваются, если кто то потратил 1 руб., то вторая сторона сделки должна этот самый рубль получить. Допустим на данном этапе 1 млрд. руб. это достаточная сумма для функционирования экономики, но через некоторое время сумма свободно обращающихся в системе денег – уменьшится. Причиной этому послужит фактор неравномерного распределения доходов и как следствие возникновение сбережений. Действительно, когда доходы распределены неравномерно, в системе появятся люди, которые не потратят все полученные деньги, т.е. часть денег будет изъята из оборота. В лучшем случае эти изъятые из оборота деньги пойдут в банки и тогда запустится механизм банковской эмиссии, в худшем – они попадут под подушку и не выйдут оттуда до наступления черного дня, который может и не наступить никогда. Продолжим наше рассмотрение оценкой первого сценария, а именно банковской эмиссии. Сбережения в полном объеме поступают в банк, значит банк уже имеет деньги, которые он может дать в кредит, предварительно не забыв отдать ЦБ определенную сумму на резерв, т.е. часть сбережений, скажем 20%. Это значит, что получив на вклад 1 млн. руб. банк отдаст 200 тыс. руб. в ЦБ, а остальные 800 тыс. сможет выдать в кредит. Поскольку доходы распределены неравномерно, то этот кредит обязательно возьмут, потому что иначе возникает проблема с ликвидностью (тут, должно уже быть понятно, что она и так возникнет, но попозже), после цикла выдачи кредитов деньги уходят в экономическую систему по 2-ому кругу, после которого доходы снова перераспределились и зависли на счетах сбережений у определенной группы лиц. Вот тут, уже начинает остро не хватать ликвидности для обеспечения нормального функционирования экономики. Это происходит потому, что существует норма резервирования, через которую ЦБ возвращает обратно эмитированные ранее деньги, хуже того, в том же направлении нехватки денег работает ставка процента. Решая эту проблему, ЦБ запускает новый виток эмиссии, покупая новые обязательства МинФина. Теперь общий объем эмитированных денег возрастает, одновременно возрастает государственный долг. Поскольку денег в системе становится больше, то возникает инфляция, на которую также оказывает влияние процентные ставки, сложившиеся в экономике. В принципе инфляция не может быть ниже процентных ставок. Продолжая модель, можно говорить о том, что ЦБ будет продолжать эмитировать ликвидность, Минфин будет продолжать эмитировать обязательства и они будут только расти, не забывая о том, что Минфин должен не только тело долга, но и проценты, темп роста размеров долга будет со временем экспоненциальным. Вот только есть ли тут, что-то страшное? Ведь что происходит, Минфин взял у ЦБ 100 млн. руб. на проценты, отдав взамен ОФЗ на 100 млн. руб., после этого Минфин отдал ЦБ 100 млн. руб. по процентам и остался должен уже на 100 млн.руб. больше тому же самому ЦБ. ЦБ же вернув деньги от Минфина, просто утилизировал их как ненужную денежную массу. После этой операции номинальный объем долга вырос на 100 млн. руб., а денег в системе не прибавилось, то есть размер долга правительства в национальной валюте может быть абсолютно любым, потому что первичным его держателем является ЦБ и долг является всего лишь средством обеспечивающим эмиссию. Совсем другое дело, когда речь заходит о государственном долге в отличных от национальной валютах. Именно этот долг необходимо отдавать, делясь частью национального дохода, именно этот долг является реальным, а не мнимым, нарисованным. Проблема в том, что государство, привлекая средства в иностранной валюте, не обладает правом на эмиссию этой валюты, поэтому единственный способ исполнить обязательства – заработать эту самую валюту, посредством участия в мировом разделении труда. Логика подсказывает, что единственной целью привлечения кредита в иностранной валюте является финансирование затрат на приобретение товаров, произведенных за рубежом, при этом экономическая теория говорит нам, что привлекать кредит имеет смысл, только в случае наличия положительного эффекта финансового левериджа, а он в свою очередь, возникает, только при покупке ИНВЕСТИЦИОННЫХ товаров (оборудования, технологий и т.п.). При покупке за кредитные деньги потребительских товаров (джинсов, пармезана, телевизоров) экономика государства начинает скатываться в финансовую яму и начинает полностью зависеть от зарубежных кредитов. (продолжение следует)
103324 В здании из красного кирпича в Нью-Йорке, одна из стартап-компаний использует собственные компьютерные программы для поиска арбитражных возможностей на рынках, делает миллионы сделок каждый день, генерируя оборот в десятки тысяч долларов. Она не продает и не покупает акции, облигации, товары. Ее специализация – онлайн реклама. Высокочастотные трейдеры нашли новую нишу и новый рынок. Значительный процент от миллиардов объявлений, появляющихся на компьютерных экранах продается предложившему наилучшую цену на онлайн площадках, таких как AppNexus, Microsoft Ad Exchange (MSFT), PubMatic, Rubicon Project (RUBI), и Yahoo! Ad Exchange. Прежде, чем объявления появятся на экранах компьютеров, они не раз поменяют владельца в сложной паутине электронных торгов среди вебсайтов, аггрегаторов, бирж, рекламных агентств. Торговля в режиме реального времени, как правило, крайне сложна, говорит Бен Эдельман, профессор Гарвардской школы бизнеса, который изучает рынок интернет-рекламы. Количество посредников в одном размещении объявления может быть просто громадным. Это множество сделок порождает возможности для арбитражеров. Используя компьютерные программы, трейдеры сканируют рынки в поиске ценовых неэффективностей, покупая и продавая объявления с минимальной прибылью за доли секунды. «Я вижу много парней, которые покупают на одной бирже, и продают на другой», говорит Эдельман. «Другие покупают и продают на одной и той же бирже». Вот упрощенная версия того, как работает этот процесс. Скажем, Форд хочет показывать рекламу потребителям, которые предположительно относятся к покупателям сегмента люксовых автомобилей – женщинам в возрасте от 35 до 60 лет, которые искали «Мерседес» в Гугл, лайкали истории о БМВ на Фейсбук, или просматривали страничку люксовых авто на About.com. В каждом из этих случаев, Форд или рекламное агентство которое он нанял, такое как Omnicom Group, может создать профили людей, которых они ищут и подключиться к бирже на которой рекламодатели покупают места на сайтах. Сайты отправляют информацию о свободном месте и своей аудитории. Когда Форд видит аудиторию, которую он ищет, он может поставить бид на покупку места на сайте. Если его бид оказывается лучшим, объявление о роскошном седане от производителя тут же появляется в заданном месте сайта. Вся сделка происходит за 100 миллисекунд или меньше. И это еще достаточно времени для того, чтобы арбитражеры успели отхватить свой кусок. Может быть Форд не ищет на какой-нибудь бирже, которая предлагает множество нужных вариантов. Или он поставил бид не достаточно быстро. В любом случае, трейдеры могут успеть купить свободное место по более низкой цене и тут же перепродать его Форду, получив неплохую прибыль. Два трейдера, управляющих операциями говорят, что в обычный день их команда из 10 человек арбитражит около 500 миллионов доступных для размещения рекламы мест, в основном рекламу на баннерах. В то время, как нет ничего противозаконного в подобной деятельности многие участники рекламной индустрии обращают внимание на возможность роста цен вследствие этих манипуляций. Те же двое, говорят, что они просто спецагенты рыночной эффективности, приносящие рекламные объявления тем, кто больше всего их хочет. В то время как, компания Google ограничивает участие в торгах только рекламодателями и их представителями, другие биржи не запрещают участие посредников. Отвечая на вопрос, будут ли они пытаться запретить участие арбитражеров на их биржах AppNexus, Microsoft, и Rubicon отказались от комментариев. Президент PubMatic Кирк Макдональд говорит, что его компания не будет блокировать посредников, потому что невозможно контролировать их деятельность на других биржах. По мнению Magna Global научно-исследовательскому и медиа подразделению Interpublic Group (IPG), в этом году компании по всему миру потратят порядка 9,33 млрд. долл. на онлайн-рекламу. Хотя аукционы принесли эффективность ценообразования в бизнесе, компьютеризация происходит настолько быстро, что рекламные агентства стараются не отставать, говорит Мэтт Зайлер, главный исполнительный директор компании IPG Mediabrands. Арбитражеры «могут искажать рынок и убирать эффективность, что мы предполагаем увидеть на торгах в режиме реального времени», говорит Маркус Пратт, дирктор по технологиям в Mediasmith. Также Пратт заметил, что его фирма покупала объявления на About.com по самым различным ценам на разных биржах и в конечном итоге он договорился с About.com напрямую, избежав публичных торгов. «Мы получили лучшие цены, чем когда мы просто работали на открытом рынке». Хотя они и процветают сейчас, трейдеры говорят, что арбитражные возможности не всегда будет столь же широки, как сегодня. По данным исследовательской компании Маркетер, к 2016 году почти треть выставленных на аукцион объявлений в США будет продана на частных рынках, которые соединяют покупателя и продавца напрямую. Так в целях диверсификации бизнеса есть еще команда на западном побережье, которая занимается развитием инструментов, помогающим рекламодателям ориентироваться в мутном интернет мире и покупать места более эффективно. from Bloomberg BusinessWeek